Впору было влезть на печку, скрипя костями, будто старый дед, вот только одной крупой жив не будешь, да и не много ее, так что нужно поднимать пригревшийся зад и доказать хотя бы себе, что преподаватели не даром время с ним тратили.
Живность будто издевалась, ускальзывая в самый последний момент. Впрочем, охота в одежде не по размеру и летних сапогах — то еще удовольствие. Повезло неожиданно на лесной опушке, по которой они с Есеньей проходили только с утра. Сперва Злат подстрелил пару встревоженных им же глухарей, а потом на него попытался напасть лесной кабан. Шубу, к слову, эта хрюкающая зараза зацепила, но на этом везение агрессора закончилось: получил в бок несколькими стрелами и был добит охотничьим ножом. Чтобы не пачкать дом, освежевал добычу тут же на опушке. Перья, подумав, взял с собой: стрелы можно сделать, подушку набить да и вообще мало ли пригодится в хозяйстве. Кабан удивил тем, что у того была не шкура, а короткий коричневато-грязный мех, с которым пришлось повозиться.
Внутренности птиц и кабана оставил лесным хищникам, туши оставил стекать на снегу пока рвал шишки и собирал хвою. Кто знает сколько там те трав осталось, а напиток из шишок пить вполне себе можно: не нектар, конечно, но если не переборщить, то приятный, чуть терпковатый напиток. Не любил он вспоминать времена войны, а теперь приходилось снова и снова воскрешать в мозгу все, чему учили его простые солдаты. Не слишком многому, к сожалению, но сделать стрелы, освежевать дичь и пожарить мясо он был в состоянии. Мясо, к слову, запекали или жарили с веточками можевельника, который нашелся чуть поодаль от опушки. Пока срезал несколько веточек и опустил почти в бездонный карман шубы, пока вернулся на опушку кровь как раз успела стечь. Тетеревов за шеи он привязал к поясу, сделав что-то типа небольших крючков из толстой лески, найденной в амбаре облюбованного ими дома. Как никогда пригодилась профессия ювелира: ты учишься работать не только с благородными металлами, да и эксперименты со Светом научили тут что-нибудь склеить, там что-то загнуть для всяческих магических загогулин.
Кабана пришлось взвалить на себя. Словно в отместку из пасти зверя воняло гнилыми клыками и тухлятиной. Хоть свин и травоядный, но сами поешьте салата, а потом зубы не почистите несколько лет. Дичь в принципе пахнет, поэтому отмачивать придется ни один раз, но это уже лучше Весенья знает. Они в походе настолько голодные были, что без всякого отмачивания за ушами трещала свинка с можевельником и клюквенными ягодами.
— Куда этого красавца? — кабан был тяжел что твоя гиря, и, дотащив его до дома, новоявленный охотник весьма притомился, вытирая пропоротым рукавом пот со лба.
Вручил девушке тетеревов, сгрузил в указанное место хряка, разместил пока что на столе можевельник, шишки и еловые иголки и устало опустился на один из стульев: вымотал его клыкастый, ужас! Постарел Полоз! Подумаешь кабанчика вполовину себя с полчаса потаскал. Вот тебе и испытание силы и воли без твоей магии.
— Никто не пожаловал пока меня не было? — на всякий случай стоило поинтересоваться, хотя увидел бы гостей сразу и долгожданных и незваных.
Глава 22
Сказать, что Еся удивилась, когда Злат весь взмокший, с кабаном освежеванным на закорках в избу вошёл, это ничего не сказать. Нет, Есенья, конечно, понимала, что её супружник не из тех, кто ручки только в шелковых перчатках держит, что и меч держать умеет, да и вообще в былые времена на поле бранном рубился, но чтоб вот так лихо, из дворца и в лес на охоту с чужим луком, да в незнакомой местности… Девушка ждала, что принесёт птицу какую, да может зайца на похлебку. А тут… только и смогла пальчиком ткнуть в сторону ледника в подполе, благо и там прибрать успела. Им теперь тут еды вдоволь хватит. Со взрослого кабана то можно много чего наготовить. А если в соседних избах ещё какая крупа попадётся, так и вовсе хоть всю зиму прожить можно с таким то охотником в доме.
— Нет, а ты кого-то встретил? — обеспокоенно поинтересовалась, разбирая остальную добычу.
— И я все таки баню растопила…
За окном уже темнело. В сгущающихся сумерках послышался волчий вой. Сперва одинокий, а после к нему присоединились и другие. Волосы на затылке зашевелились от таких звуков.
— Не видел, но мало ли. Будем надеяться, что мы тут одни. Что-то подсказывает, что с аборигенами лучше не встречаться, — начиная с того что в соседнем доме скелеты, заканчивая странной жижей у охотника, действительность красноречиво намекала на то, что им тут были бы не рады, сработай портал n-ное количество времени раньше.
— Молодец! Самое оно после того как мы с тобой промерзли, — в баню, судя по звукам, лучше взять факел: из лука ты в прыгающего тебя волка не попадешь, ножом только поранишь. Огня же вся лесная живность боится, если не бешеная. Довольно его перед собой держать: даже оголодавший хищник не сунется, максимум щериться издалека станет.
— Возьмем с собой на всякий случай факел. Достаточно в керосине тряпку смочить и веревкой обвязать. До дома дойти хватит, а в жилье они не полезут, ну порычат максимум под окнами, — молодой человек протянул руку и погладил по плечу явно испуганную девушку.
Факел приготовлся быстро из палки, ткани и остатков керосина. Серые хищники жирно намекнули на то, что ночью лучше из дома не выходить, поэтому следовало побыстрее мыться и уходить из их ночного царства.
— Пошли. Обещаю не смотреть…долго, — Злат подмигнул девушке, снимая с веревки перед печкой полотенца. От них слегка несло плесенью, но не до капризов сейчас.
Еся замялась, переступая с ноги на ногу. Она то думала, они будут мыться по очереди, а теперь что? Но и выходить на улицу одной было боязно под такой то вой. В конце концов Еся решительно выдохнула и пошла следом. В конце концов может ведь царевич подождать в предбаннике, пока она погреется, да умоется. А потом она его там же обождет.
Но как оказалось, в маленькой комнатке для переодевантя было не так уж тепло. И если сидеть здесь и ждать поочерёдно, так и замёрзнуть можно. Выгонять же супружника было неловко. Уступить ему первому? Еся уже собралась объяснить это все царевичу, да выйти из баньки, подождала бы дома, как снаружи снова явственно послышался вой. Только теперь он был совсем рядом. Волки были в деревне. А значит, одна она никуда не пойдёт. Да и вообще лучше бы теперь переждать, пока стая не уйдёт.
Вот те на…
Кажется, мыться им все же придётся вместе.
Едва не застонав в голос, Еська, вся красная, повернулась к Злату.
— Я… ты… отвернись, пожалуйста… — крайне смущенное выражение на лице выдавало ее волнение. В глаза фиктивному мужу девушка и вовсе старалась не смотреть.
Благо, захватила с собой простынки. Думала на лавки постелить, а теперь придётся самой заворачиваться.
"Чего я там не видел" хотелось возразить Злату, но за такое и по морде получить можно, тем более, что правда не видел. Даже на поле дальше чем трогание девичьей груди у них дело дальше не заходило. Вот об открывшемся ему тогда зрелище лучше не думать, а то объясняй потом почему простынка движется на уровне некоторой части тела.
— Я же уже сказал, что не трону тебя, если сама не захочешь. Не был никогда тем, кому нравится принуждать хоть к чему женщин, — улыбнулся Полоз, но покорно отвернулся, снимая рубашку через голову. В конце концов без верха жена его уже видела, а это означало что не стоит париться в одежде.
Обернув простыню вокруг бедер, змей покорно ждал пока стихнет возня за спиной. Стоявшая в простынке краснеюшая Еська была настолько милой, что царевич с трудом сдержал порыв поцеловать девушку, строго напомнив сам себе, что дал же клятву не привязываться ни к кому. Не видимый взгляду браслет боли и дискомфорта не причинял: над конструкцией его со Светом голову они ломали долго, так что не вморозиться в кожу не обжечь его вещичка не могла. Кстати, как говорится, о птичках: сложная магия придворного магия развеялась в этом мире как дым, открывая взору изящную вещицу с тремя горящими камнями. Слава богам, что свойства металлу они предавали определенной закалкой, а не магией. Как бы там ни было, но, видимо, брачный магический договор в этом мире действовал, что не могло не настораживать: определенная магия все-таки действует в этом месте? А он тогда почему беспомощен как ягненок перед волком?